Эмили Десмонд - День Святого Валентина [Как в старом кино]
А пока что пусть чувствует себя главной. Майкл посмотрел ей в глаза, снял с себя трусы и остановился. Сердце заколотилось в ребра.
— Так лучше?
— Угу. — Она встала на колени. — Намного лучше. — Потом Мэри слезла с кровати и обошла Майкла кругом, поглаживая его кончиками пальцев. Эта мимолетная ласка возбудила Майкла еще сильнее. Он протянул руку, но Мэри ускользнула.
— Ай-ай-ай! — пристыдила его она. — Ты не должен прикасаться ко мне.
Майкл издал низкое рычание и предупредил:
— Ты играешь в опасную игру.
— Серьезно?
Он следил за тем, как Мэри расстегивает блузку и обнажает плечи, которые он целовал утром. Пальцы инстинктивно сжались, но он знал, что не должен прикасаться к ней. Майкл сделал глубокий вдох и попытался подумать о чем-нибудь другом. Подобное зрелище могло плохо кончиться.
Он думал, что знает Мэри, но каждый прошедший день выявлял в ней новые черты. Как этой милой и нежной женщине удается на глазах превращаться в роковую обольстительницу?
Как ей удается быть подругой и любовницей одновременно?
Остатки одежды упали на пол. Мэри стояла перед ним и улыбалась. Она нарочито небрежно провела ладонью по его ключице, груди, животу и спустилась ниже. Затем пальцы Мэри сомкнулись на его крайней плоти и слегка погладили ее. Майкл застонал, пробормотал ее имя и погрузил пальцы в мягкие волосы Мэри. Он сдерживался из последних сил.
— Милая, остановись, — взмолился Майкл.
Его голос был хриплым от желания.
Мэри взяла его за руку и подвела к кровати.
Потом уперлась ладонями ему в плечи и заставила сесть. Он посмотрел на Мэри снизу вверх, обнял ее за талию и посадил на себя верхом.
Они долго целовались, изучая тела друг друга губами и кончиками пальцев. Потом она надела на Майкла презерватив, приняла внутрь и задвигалась. Ее лицо выражало множество чувств, с губ срывались тихие стоны. Она принадлежала ему душой и телом. Он протянул руку и начал ласкать ее мокрое, горячее влагалище, приближая оргазм.
Они кончили одновременно. Когда Майкл вонзился в нее последний раз, тело Мэри свело судорогой. Майкл крепко привлек ее к себе и уткнулся лицом в ложбинку между грудями.
— Я люблю тебя, Мэри, — пробормотал он. — Люблю.
Потом он положил ее навзничь, лег сверху, прижался шеей к ее подбородку и стал ждать, моля небо, чтобы Мэри ответила на его чувство.
Но Мэри молчала, хотя и не спала. Ее дыхание не стало реже, тело не расслабилось. И тут до Майкла дошло. Как бы он ни желал ее, она не ответит на его чувство.
Что-то — или кто-то — все еще стояло на его пути.
Мэри проснулась задолго до рассвета. Она лежала в объятиях Майкла, слышала его мерное дыхание и обдумывала решение, которое должна была принять. Он любит ее. Мэри слышала это, но не верила.
Сколько раз он говорил эти слова другим девушкам, считая их единственными? Любовь Майкла Терри быстро проходит. Если бы она поверила ему, то пропала бы, отдавшись фантазии, которая никогда не станет реальностью.
Почти треть жизни она верила, что Майкл единственный мужчина на свете, который может сделать ее счастливой. А сейчас, когда он был совсем рядом, когда к нему можно было прикоснуться, вдруг разуверилась.
Голова трещала от выпитого накануне, в уголках глаз застыли слезы, но Мэри отказывалась давать волю чувствам. Если она останется здесь, то потеряет все. Она будет видеть его каждый день, в конце концов захочет еще раз испытать ту же страсть и не вынесет этого.
Она протянула руку и погладила Майкла по щетинистой щеке. Когда он слегка пошевелился, Мэри убрала руку, но продолжала смотреть на него.
— Я тоже люблю тебя. Всегда любила и буду любить.
Она затаила дыхание и встала с кровати. К ее облегчению, Майкл не проснулся. Мэри долго стояла рядом, запоминая лицо, руки и тело, заставлявшее ее дрожать от желания. Она мечтала провести с Майклом хотя бы одну ночь, но таких ночей оказалось намного больше. Пора уйти, расстаться с иллюзиями и начать новую жизнь.
Мэри тяжело вздохнула, отвернулась и пошла в свою спальню. С каждым шагом ее решимость становилась сильнее. Она неторопливо оделась и собрала сумку с принадлежностями для ночлега. Ах, какой знакомой стала ей эта комната… Этот дом был ее домом, здесь она чувствовала себя в безопасности. На какое-то время она получила то, о чем мечтала.
Мэри закусила губу, пытаясь остановить слезы. У нее еще есть друзья и родные. Можно пожить у Барбары и Дика, можно вернуться к родителям и сообщить матери неприятную новость. Можно вообще уехать куда-нибудь и начать жизнь с нуля. Если время не сможет уменьшить ее любовь к Майклу, это сделает пространство.
— Мэри?
Голос Майкла заставил ее вздрогнуть и повернуться. На нем не было ничего, кроме спортивных трусов.
— Я проснулся и не нашел тебя, — пробормотал он, протер сонные глаза, увидел одежду и раскрытую сумку, стоявшую на кровати. — Что ты делаешь?
— Я… собираю вещи, — дрожащим голосом ответила Мэри. — Уезжаю.
Майкл шагнул в комнату и крепко прижал руки к бокам, боясь прикоснуться к ней.
— В отпуск? — спросил он и поднял ладонь, не дав ей ответить. — Все правильно. Не обращай внимания. Мне следовало догадаться.
— О чем ты говоришь?
Он хрипло рассмеялся и покачал головой.
— Все это время ты была готова удрать от меня. Стоило нам сделать шаг друг к другу, как ты тут же пятилась к двери. Словно в каком-то танце.
— Я… я больше не могу здесь жить. Это становится слишком сложно. Я ничего не понимаю. Почему я здесь остаюсь? Потому что мне хочется остаться или потому что меня заставили сделать это?
— Мэри, я никогда не заставлял тебя.
— Ты лишил меня выбора. А это то же самое.
— Ты могла отказаться, — пробормотал он.
— Не могла. Иначе ты подал бы на меня в суд. Когда я переехала сюда, у меня гроша за душой не было. В делах простой, за квартиру платить нечем, машина сломалась, а денег на ремонт нет.
Майкл сжал губы и кивнул.
— Поэтому ты использовала меня?
— Не больше, чем ты меня. Забыл, зачем я тебе понадобилась? Чтобы получить отцовскую компанию.
— Наверно, мы оба были небескорыстны. Но все изменилось. Мэри, неужели ты не видишь этого?
— Не вижу. Мы совершили ошибку с самого начала, и все, что случилось за это время, тоже было ошибкой.
— Перестань, Мэри! — сердито сказал он. — Вспомни сегодняшнюю ночь. Это был не просто секс. Ты соблазняла меня, вызывала мучительное желание прикоснуться, Черт побери, что изменилось за утро?!
— Ничего. И все.
— А подробнее нельзя?
— Ты сказал, что любишь меня! — крикнула она и стиснула кулаки с таким видом, словно эти слова были самым страшным оскорблением.
